Консортика©. Консоциональный республиканизм. Руссó vs Рóссо. Конкорданс – дверь во вселенную

Наша Конституция написана по Жан-Жаку Руссо, поэтому она совершенно уникальна. Что значит «Конституция написана по Руссо»? Что вообще есть «Руссоизм» в конституционном и державном (то есть в республиканском) смысле? «Власть – только у граждан». Вот что.

Жан-Жак Руссо (1712–1778) – один из ярчайших и оригинальнейших мыслителей во всей истории общественных и политических учений.Его гражданственные и политико-правовые взгляды изложены в работе «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762).Проблемы общества, державности, государственничества и права освещаются в учении Руссо с позиций обоснования и защиты принципа и идей гражданского суверенитета, который достигается по его мнению через суверенизацию народа и индивидуального выгражданствления каждого его отдельного элемента – гражданина и человека.Распространенные в то время представления о естественном состоянии Руссо использует как гипотезу для изложения своих, во многом тогда радикально новых, взглядов на весь процесс становления и развития духовной, социальной и политико-правовой жизни человечества.

Суверенитет «народа» или совокупности граждан, по мнению Руссо, может быть выражен только голосованием всех граждан.

В естественном состоянии, по Руссо, нет частной собственности, все свободны и равны. Неравенство здесь вначале лишь физическое, обусловленное природными различиями людей. Однако с появлением частной собственности и социального неравенства, противоречивших естественному равенству, начинается борьба между бедными и богатыми. Однако при идеальном положении вещей вновь гармонично присутствуют все формы собственности и разница между кошельками не порождает статусное неравенство.

Выход из таких условий, инспирированный "хитроумными" доводами богатых и вместе с тем обусловленный жизненными интересами всех, состоял в соглашении о создании державной структуры взаимодействия и законов, которым будут подчиняться все, в том числе государство.

Потеряв свою естественную свободу, бедные не обрели свободы политической. Созданное путем договора государство поглотило людей и прото-державу, а законы

"наложили новые путы на слабого и придали новые силы богатому, безвозвратно уничтожили естественную свободу, навсегда узаконили за богатым собственности и неравенства, превратили ловкую узурпацию в незыблемое право, и ради выгоды нескольких честолюбцев обрекли с тех пор весь человеческий род на вынужденный труд, рабство и нищету".

Неравенство частной собственности, дополненное политическим неравенством, привело, согласно Руссо, в конечном счете к абсолютному неравенству при деспотизме, когда по отношению к деспоту все равны в своем рабстве и бесправии.

В противовес такому ложному, порочному и пагубному для человечества направлению развития общества и государства Руссо развивает свою концепцию "создания Политического организма как подлинного договора между народами и правителями". То есть равноправной державы.

При этом основную задачу подлинного общественного договора, кладущего начало обществу и державе, включающей в себя государство и знаменующего превращение скопления людей в суверенное общество, а каждого человека – в гражданина, он видит в создании

"такой формы ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде".

Каждый, передавая в общее достояние и ставя под единое высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, превращается в нераздельную часть целого. Последствия общественного договора, по Руссо, таковы:

"Немедленно вместо отдельных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт ассоциации создает условное коллективное Целое, состоящее из стольких членов, сколько голосов насчитывает общее собрание. Это Целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее я, свою жизнь и волю. Это лицо юридическое*[субъект Междун.Права], образующееся, следовательно, в результате объединения всех других, некогда именовалось Гражданскою общиной, ныне же именуется Республикою, или Политическим организмом: его члены называют этот Политический организм [в его незаконодательной части] Государством, когда он пассивен, Сувереном, когда он активен [законодателен и судебен], Державою – при сопоставлении его с ему подобными. Что до членов ассоциации, то они в совокупности получают имя народа, а в отдельности называются гражданами как участвующие в верховной [разделённой на законодательную, исполнительную и судебную] власти и подданными как подчиняющиеся законам [для] Государства [как «исполнительной власти» и наряду с нею]".

*В оригинале "person publique", т. е. публичная персона или публичная личность.Обосновываемая Руссо концепция общественного договора выражает его в целом идеальные представления о державе, государстве, как о полезном антагонисте державности, наряду с ним подчинённом конценсусно порождаемым обществом граждан через референдумы и представителей законам и гражданского суверенитета, но в первую очередь о праве каждого человека на непрестанно улучшаемые им и всей державой вцелом письменные законы, нацеленные на достижением им и другими их общих интересов как в далекоидущем ракурсе так и ситуативно.

Маленькие сельские коммуны, основанные на равенстве свободных фермеров, мыслились им как основа для создания общественной гармонии.

Он полагал, что существующие общественные порядки являются наследием ужасного прошлого, созданного в результате невежества, насилия и тирании*. Основная мысль Руссо состоит в том, что только установление гражданско-республиканской державы, наряду с обновляемым законодателями «пассивным» в законодательном смысле подчинённым законам государством, политических отношений и законов, соответствующих его концепции общественного договора, может оправдать – с точки зрения разума, справедливости и Права – переход от естественного состояния [незрелого для самокоординации отношений] в гражданское.

Подобные идеальные представления Руссо, по мнению ряда исследователей, находятся в очевидном противоречии с его же догадками о роли частной собственности и неравенства в общественных отношениях и обусловленной этим объективной необходимости перехода от чистого государства к гражданско-республиканской державе.

Уже первое предложение "Общественного договора" – "Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах" – нацеливает на поиски путей разрешения этого противоречия с ориентацией на идеализированные черты "золотого века" естественного состояния (свобода, равенство и т. д.). Подобная идеализация естественного состояния диктуется идеальными требованиями Руссо к гражданскому состоянию, которое должно в новой (политической) форме возместить людям то, что они [по Руссо] имели до образования государства и чего, следовательно, они оказались лишены в условиях сложившейся государственности после потери их прото-державы.

Таким образом, предполагаемое рядом экспертов завышение достоинств прошлого дает руссоистской доктрине надлежащие высокие критерии и масштаб для критики современности и требований к будущему.

Кстати говоря, по той же самой логике, но с противоположными целями сторонники абсолютной монархии напротив утверждали, что человек рождается бесправным подданным. Как одно так и другое спорно, но концепция Руссо в сопоставлении сильно выигрывает, на чём в частности зиждется как агрессивная техника неоколониально-феодальной экспансии роялизма, сократившего формальное доминирование в официозе, но наращивающего присутствие в земельно-фондовой монетарно-банковской среде так и основа его идеолого-имперского и милитаристского присутствия в демократизме. Иными словами, причина агрессивно-реваншистской политической войны либеральной модели терпимого к феодальности антично-рóдного демократизма по отношению к кальвинистскому республиканизму кроется в том же, в чём и страх дряхлеющего отца перед грубостью детей, когда он решает лучше всё отдать на процветание к примеру католичества. Так что демократов надо уважать. В трактовке Руссо современный ему открыто праздновавший своб победу в тот период феодальный строй, критически соотнесенный с гражданско-республиканскими принципами общественного договора, лишается своей легитимности, а так же претензии на свой с его точки зрения справедливый и законный характера – словом, самого права на существование: он держится не на праве, а на силе. В плоскости же соотношения сил проблема, по оценке Руссо, выглядит следующим образом:

"...пока народ, принужденный повиноваться, повинуется, он поступает хорошо; но если народ, как только получает возможность сбросить с себя ярмо, сбрасывает его – он поступает еще лучше; ибо, возвращая себе свободу по тому же праву, по какому ее у него похитили, он либо имеет все основания вернуть ее, либо же вовсе не было оснований ее у него отнимать". 

Такой подход, по существу, обосновывал и оправдывал насильственный, революционный путь низвержения феодальных порядков, что многие находят обоснованным в связи с причинами закабалений Ватиканом населений ряда стран, связанных с милитаризмом через рыцарские ордена.

Сила, согласно Руссо, не создает права – ни в естественном, ни в гражданском состоянии. Моральное вообще не может быть результатом физической мощи. "Право сильнейшего" он называет правом в ироническом смысле:

"Если нужно повиноваться, подчиняясь силе, то нет необходимости повиноваться, следуя долгу; и если человек больше не принуждается к повиновению, то он уже и не обязан это делать. Отсюда видно, что слово право ничего не прибавляет к силе. Оно здесь просто ничего не значит".

Основой любой законной власти среди людей могут быть лишь соглашения.

"Несомненно, – писал Руссо, – существует всеобщая справедливость, исходящая от разума, но эта справедливость, чтобы быть принятой нами, должна быть взаимной... Необходимы, следовательно, соглашения и законы, чтобы объединить права и обязанности и вернуть справедливость к ее предмету".

Условия перехода от государства к договору граждан, образующем державу с договорившимися об отношениях гражданами и к договору державы с активными суверенными гражданами с государством Руссо трактует следующим образом. То, что отчуждается у каждого изолированного индивида в пользу образуемого по общественному договору целого, – то есть общества граждан, как бывшего «народа» и группового суверена вместо бывшего тирана и государства как машины подавления, – в виде естественного равенства и свободы, возмещается ему (но уже как неразрывной части этого целого, члену группового суверена, гражданину) в виде договорно установленных (позитивных) прав и свобод. Происходит, говоря словами Руссо, как бы эквивалентный "обмен" феодально-бесправного, пусть и сверх-богатого образа жизни на равноправный гражданский статус для каждого, при котором не может быть вопиюще бедных.

Благодаря общественному договору все оказываются «равными в результате соглашения и по праву».

Вместе с тем Руссо отмечает, что

"при дурных Правлениях это равенство лишь кажущееся и обманчивое; оно служит лишь для того, чтобы бедняка удерживать в его нищете, а за богачом сохранить все то, что он присвоил". 

Не отрицая самой частной собственности, Руссо вместе с тем выступает за относительное выравнивание имущественного положения граждан, критикует роскошь и излишки, поляризацию богатства и бедности с эгалитаристских позиций. В общественном состоянии, считает Руссо,

"ни один гражданин не должен обладать столь значительным достатком, чтобы иметь возможность купить другого, и ни один – быть настолько бедным, чтобы быть вынужденным себя продавать; это предполагает в том, что касается до знатных и богатых, ограничение размеров их имущества и влияния, что же касается до людей малых – умерение скаредности и алчности".

В основе общественного договора и правомочий формируемого гражданского суверенитета лежит общая воля всех и каждого из граждан для равномерного достижения всеми общего интереса, при этом подчеркивая отличие воли всех от воли каждого как общего интереса: первая имеет в виду общие интересы, вторая – интересы частные и представляет собой лишь сумму изъявленной воли частных лиц.

«Но, – поясняет он, – отбросьте из этих изъявлений воли взаимно уничтожающиеся крайности; в результате сложения оставшихся расхождений получится общая воля к достижению общего интереса».

Вместе с тем народ как суверен, согласно Руссо, не может быть статично и навсегда связан какими либо собственными законами. Если бы суверен предписал сам себе закон, от которого он не мог бы себя освободить, это, по Руссо, противоречило бы природе органики политического суверенизма:

"Нет и не может быть никакого основного закона, обязательного для Народа в целом, для него не обязателен даже Общественный договор. Заключая договор добровольно, каждый в отдельности становится гражданином и навсегда освобождается от скованности в массе".

Суверен «стоит выше и судьи, и Закона». Власть суверена, по Руссо, включает в себя его безусловное право на жизнь и смерть подданных. Это присутствует в его трудах по-разному, но именно эта его сентенция и представляет исторически наибольшую опасность, в особенности в переводах на этатистские наречия и языки с французского оригинала. В свою очередь другая сторона учения Руссо заведомо ложно рисуется мошенниками трактатом о народе-гегемоне, массе, состоящей из карателей и палачей.

"Итак, – пишет он, – гражданину уже не приходится судить об опасности, которой Закону угодно его подвергнуть, и когда государь говорит ему: "Государству необходимо, чтобы ты умер", то он должен умереть, потому что только при этом условии он жил до сих пор в безопасности, и потому что его жизнь – не только благодеяние природы, но и дар, полученный им на определенных условиях от государства, подчинённого общей с ним цели".

Такой антииндивидуалистической формулировки нет даже у этатиста Гоббса. При этом в реальности она отнесена Руссо либо к военному времени, вызванному нападением колонистов, либо к правителю-феодалу. Якобинцы же использовали её иначе из-за самоустранения жирондистов.

В своей нацеленной далеко в будущее конструкции гражданского суверенитета, ещё называемую «суверенитетом народа», Руссо отвергает требования каких-либо гарантий защиты прав индивидов в их взаимоотношениях с государством в случае если суверенитет граждан пассивен в правовом аспекте и им же органичивается. Иными словами, не призывая людей зачахнуть, он говорит о законотворчестве как о единственном настоящем средстве действительно ровно менять страны к лучшему.

Лишь общий суверен, то есть гражданский суверенитет, гражданско-конценсусная живая республиканско-правовавая держава, с деталью «государство», как легитимный субъект международного права, является самодостаточной и жизнеспособной.

"Итак, – утверждает он, – поскольку суверен образуется лишь из частных лиц, у него нет и не может быть таких интересов, которые противоречили бы интересам этих лиц; следовательно, верховная власть суверена нисколько не нуждается в поручителе перед подданными, ибо невозможно, чтобы организм захотел вредить всем своим членам".

Соответствующие гарантии, согласно Руссо, нужны лишь охранщикам против подданных, дабы обеспечить выполнение ими своих обязательств перед феодалом. Отсюда, по мысли Руссо, и проистекает необходимость принудительного момента во взаимоотношениях между государством. как рудиментом оккупации и феодализма и гражданином, ради преодоления чего необходимо обеспечить возникновение законотворческой гражданской державы и равноправного общественного договора.

"Итак, – отмечает он, – чтобы общественное соглашение не стало пустою формальностью, оно молчаливо всключает в себя такое обязательство, которое одно только может дать силу другим обязательствам: если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает ни что иное, как то, что его силою принудят быть свободным" [т.е. если надо, то и воевать против колонизма и феодализма].

В целом общественное соглашение, по словам Руссо, дает политическому организму (гражданам как державе и государству) неограниченную власть надо всеми его членами. Эту власть, направляемую общей волей (групповой волей к достижению общественного интереса), он и именует суверенитетом. По смыслу концепции Руссо, суверенитет это единение, и речь вообще может и должна идти лишь о единственном суверенитете – суверенитете всей совокупности граждан, при этом охраняющем а при необходимости и защищающем суверенитет каждого отдельного из них.

Под "народом" как единственным сувереном у Руссо имеются в виду все и каждый из участников общественного соглашения (т. е. взрослая мужская часть всего населения, всего населения), а не какой-то особый социальный слой общества (низы общества, бедные, "третье сословие", "трудящиеся" и т. д.), как это стали трактовать впоследствии радикальные сторонники его концепции народного суверенитета (якобинцы, марксисты и т. д.).

С пониманием суверенитета как общей воли к достижению группового интереса совокупности всех граждан связаны и утверждения Руссо о том, что суверенитет неотчуждаем и неделим. Как отчуждение суверенитета от народа в пользу тех или иных лиц или органов, так и его деление между различными частями совокупности граждан (морально устаревшее «народ»), по логике учения Руссо, означали бы отрицание суверенитета как общей воли «всего народа».

Народ как суверен, как носитель и выразитель общей воли, по Руссо, "может быть представляем только самим собою".

"Передаваться, – подчеркивает он, – может власть, но никак не воля". Тем самым Руссо, по существу, как кажется отрицал как представительную форму власти (парламент или другой законодательный орган в форме гражданского представительства), так и принцип и идеи разделения верховной, суверенной власти в государстве на различные власти. Но есть и другая точка зрения, в частности успешно бытующая во Франции, где Руссо никогда не читают и не трактуют в переводах. 

Законодательная власть как собственно суверенная, державная власть может и должна, по Руссо, осуществляться только самим народом-сувереном непосредственно, из чего тем не менее легко выводится концепт делегативной формы депутатского представительства т.н. демократии (на руском языке её чаще дискредитационно именуют Жидкой Демократией). Что же касается исполнительной власти, то она,

"напротив, не может принадлежать всей массе народа как законодательнице или суверену, так как эта власть выражается лишь в актах частного характера, которые вообще не относятся к области Закона, ни, следовательно, к компетенции суверена, все акты которого только и могут быть, что законами".

Исполнительная власть (правительство) создается не на основе общественного договора, а по решению суверена в качестве посредствующего организма для сношений между подданными и сувереном. Эта коллизия у Руссо объясняется тем, что он не отрицал существование первого лица даже в виде конституционной монархии и называл сувереном то всех вместе граждан в будущем то президента или короля, который живёт внутри республиканской структуры взаимодействия и не правит но координирует республиканско-правовой проект. В данном случае это «координатор».В зависимости от того, кому вручена исполнительная власть (всем, некоторым, одному), Руссо различает такие формы правления, как демократия, аристократия, монархия, что впрочем у него не всегда однозначно по функциям и разделению, но всегда – исполнительная часть, служащие. Эти различия в учении Руссо играют подчиненную роль, поскольку предполагается, что во всех формах правления суверенитет и законодательная власть принадлежат всем гражданам. В общем виде Руссо отмечает, что

"демократическое Правление наиболее пригодно для малых Государств, аристократическое – для средних, а монархическое – для больших". При этом всякое правление посредством законов Руссо считает республиканским правлением.

"Таким образом, – подчеркивает он, – я называю Республикой всякое Государство, управляющее державой посредством законов, каков бы ни был при этом образ управления ею"

Для поддержания положений общественного договора и контроля за деятельностью исполнительной власти, по мысли Руссо, периодически должны созываться собрания граждан, на которых следует ставить на голосование в отдельности два вопроса: "Первое: угодно ли суверену сохранить настоящую форму Правления. Второе: угодно ли народу оставить управление в руках тех, на кого оно в настоящее время возложено".Совокупность граждан или «народ» по Руссо имеет право не только изменить форму управления государством с монарха на президента или на отсутствие президента вообще введение правление в форме демократии, которую он видит в качестве референдума, но и вообще расторгнуть само общественное соглашение и вновь возвратить себе естественную свободу.Руссо различает четыре рода законов: политические, гражданские, уголовные и законы четвертого рода, "наиболее важные из всех", – "нравы, обычаи и особенно мнение общественное". При этом он подчеркивает, что к его теме общественного договора относятся только политические законы.

Цель всякой системы законов – свобода и равенство. Свобода, подчеркивает Руссо, вообще не может существовать без равенства. "Именно потому, что сила вещей всегда стремится уничтожить равенство, сила законов всегда и должна стремиться сохранять его".

В духе Монтескье и других авторов Руссо говорит о необходимости учета в законах своеобразия географических факторов страны, занятий и нравов народа и т. д.

"Кроме правил, общих для всех, каждый «народ» в себе самом заключает некое начало, которое располагает их особым образом и делает его законы пригодными для него одного". 

И следует дождаться поры зрелости народа, прежде чем подчинять его законам: "Если же ввести законы преждевременно, то весь труд пропал". С этих позиций он критикует Петра I за то, что он подверг свой народ "цивилизации чересчур рано", когда тот "еще не созрел для уставов гражданского общества"; Петр "хотел сначала создать немцев, англичан, когда надо было начать с того, чтобы создавать русских".Законы – необходимые условия гражданской ассоциации и общежития. Но создание системы законов – дело великое и трудное, требующее больших знаний и проницательности для достижения союза разума и воли к достижению учитывания общего интереса в общественном организме.

Это "порождает нужду в Законодателе", под которым имеются в виду учредители и государств и держав вцелом, реформаторы в области политики, права и морали.

Законодателей державы Руссо характеризует как "сердце Государства".

"Не законами живо Государство, – пишет он, – а законодательной властью. Закон, принятый вчера, не имеет обязательной силы сегодня; но молчание подразумевает молчаливое согласие, и считается, что суверен непрестанно подтверждает законы, если он их не отменяет, имея возможность это сделать":

Своим учением о законе как выражении общей воли и о законодательной власти как прерогативе неотчуждаемого гражданского суверенитета, своей концепцией общественного договора и принципов организации государства и державы, от которой собственно и неотделимы законодатели и в виде референдума и в виде выборных и невыборных представителей и авторитетов, Руссо оказал огромное воздействие на последующее развитие державно-правовой мысли и социально-политической практики. Его доктрина стала одним из основных источников идей при подготовке и проведении французской революции, в том числе и на ее якобинском этапе.

                                           * * *

В завершении стоит отметить, что Ж.-Ж.Руссо, как продукт швейцарского общества, придававший значение референдуму, конценсусности, нейтральности и достоиствам пацифизма, во главу угла ставил самое неприемлемое из того, что только могла себе представить агонирующая в тот период Священная Римская Империя Германской Нации, переставшая существовать через некоторое время после его смерти. Благодаря этому первый этап дискредитации и урезания правообразующей части концепции Руссо выпал на французскую революцию. Жирондисты, под гнётом неотвратимости кровавого исхода во время смены общественной формации, не лишь самоустранились но и намеренно отдали на откуп якобинцам теорию Руссо, навсегда изменившую мир.Тот же глубинный пацифизм Ж.-Ж.Руссо, никаким образом не предполагающий войну за новые территории, не устроил в нём и Наполеона. Он же является смертельной опасностью для разворачивающих неоколонизм демократистов и сегодня. Именно этим обусловлена традиция как и псевдо-небрежности трактовок его наследия так и множественность пестрящих чрезмерным разнообразием переводов его работы «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762), принципы из которой были использованы в философских концепциях в частности таких из наших соотечественников как Пётр Кропоткин и Айн Рэнд и являются достоянием будущего.

Фрагментарный перевод с французского, дополнения и расшифровки Milena Cotliar

За основу взят краудсорсинговый проект УЧЕБНЫХ КУРСОВ ЮРИДИЧЕСКИХ НАУК

В дополнение к тексту – Республика Руссо

#облачнаяреспублика

Жан-Жак Руссо